Игорь Георгиевич Жидов — человек, известный в Сарове. Некоторые его знают как ученого-физика. Другие — как общественного деятеля, одного из авторов закона «О ЗАТО». Третьи — как активиста Сарово-Дивеевского отделения Всемирного Русского Народного Собора, одного из тех, чьими усилиями началось возрождение церковной жизни в Сарове. Список можно продолжить… Здесь мы хотим рассказать об Игоре Жидове как о человеке, увлеченном историей авиации, Великой Отечественной войны, работающим над созданием электронной базы данных погибших летчиков. Эти увлечения неслучайны — Игорь Георгиевич родился сразу после войны в Ленинграде, он — ровесник Великой Победы. А его отец, Георгий Никанорович, был летчиком-истребителем, Героем Советского Союза. В годы войны он командовал эскадрильей, а затем полком. Совершил 366 боевых вылетов, провел 70 воздушных боев, сбил 16 самолетов противника лично и 13 — в составе группы. Впрочем, Игорь Жидов расскажет об этом сам.
Отец мой воевал, начиная с 22 июня 1941 года под Брестом и кончая японской войной. Судя по документам, уже 22 июня он причастен к восьми победам, тогда победы еще не делили, и потому «звеном (это — четыре самолета), одержали восемь побед». А в других источниках написано, что он «стал первой жертвой известного немецкого аса В. Мельдерса на русском фронте». Это, конечно, ошибка, в доказательство — вот, я сижу перед вами. В том бою немцы потеряли три самолета, а наши — один. Это Петя Рябцев, прикрывая моего отца, сбил тараном самолет фельдфебеля Теодора Штебнера.
Более десяти лет я собираю данные о погибших летчиках (имеется в виду летный состав: летчики, штурманы, стрелки, иногда — механики). Причем не только фамилия, имя, отчество, год и место рождения, но и где и как погиб, на каком самолете, успел ли кого-то сбить. Перед войной Сталин говорил: «Нам нужно сто тысяч летчиков». Примерно столько летчиков и погибло в годы войны. В моем списке уже около 90 тысяч погибших летчиков. Понятно, что такой труд одному не под силу. Этим занимается несколько десятков человек из разных уголков России. В том числе из Сарова мы с Алексеем Валяевым-Зайцевым. Мы с ним — редакторская группа, все данные стекаются к нам. Уже более 20 семьям мы помогли узнать подробности о гибели их родственников. Один из них майор Юдаев Алексей Терентьевич, штурман 21-го гвардейского истребительного полка, родственники которого живут у нас городе и в селе Жегалово. Место его захоронения было найдено лишь в 2000 году в Новгородской области.
Ученым хорошо известно, что совокупность элементов, обладающих какими-то определенными свойствами, может обладать новыми свойствами, которыми не обладает отдельный элемент. Так вот, эта база данных обладает удивительными свойствами. Например, она показывает, что мы живем в авиационных местах. Недаром в годы войны летчики называли Арзамас «авиационным центром страны». На полях вокруг него располагалось множество запасных авиаполков, где постоянно шла переподготовка летчиков, освоение ими новой техники. Сюда летчики приезжали, получали новые самолеты и на них улетали на фронт. Иногда оставались навсегда… В Выездном, под Арзамасом установлен памятник летчикам, погибшим во время тренировочных пролетов в 1-ом запасном авиаполку. Кстати, служит в Нижегородской епархии священник отец Валентин, который во время войны, мальчишкой был воспитанником этого полка. http://www.eparhia.nnov.ru/pub.php?id=479.
В базе данных уже 240 женщин. Причем, это — не только «Ночные ведьмы». Женщины воевали во многих авиаполках в качестве летчиков и стрелков. Недавно умерла летчица Руфина Гашева, Герой Советского Союза, она — внучка прославленного в 2000 году в лике святых отца Николая Гашева, погибшего в лагере в 1930 году. Его арестовали по доносу, в котором было утверждение, что он плохо, по Евангелию, воспитывает детей http://www.srcc.msu.su/bib_roc/jmp/04/05–04/11.htm.
Для меня эта база данных не только источник информации. Когда мне бывало плохо или больно, она загадочным образом меня выручала, даже простое механическое набивание текста отвлекало от болезни. Своеобразная отдушина.
Собирать сведения о погибших летчиках я начал с полка моего отца, прикрывавшего западную часть Дороги жизни через Ладожское озеро. Тогда я столкнулся со множеством поразительных историй, как страшных, так и смешных. Последнее время все больше людей, которые числились мертвыми, но оказались живыми. Некоторые из них живы до сих пор. Один старичок-полковник еще преподает в Московской Юридической академии. А недавно умер большой специалист по истории русской философии, который был мотористом в полку моего отца. Родители одного погибшего из полка моего отца оказывается жили в соседнем с нами доме, а мой отец не знал этого…
Есть в моей коллекции и доносы на моего отца… Видно не складывались у него отношения с начальством. Свой первый орден отец получил лишь в 1942 году, когда сбил уже двенадцатый самолет. Командование фронта в полк прислало «окрик». А через месяц высокое начальство наблюдало бой, в котором участвовал мой отец, и последовал второй орден…
В 2002 году президент Путин совершил подвиг, который оценят потомки. Он выделил деньги на приобретение огромной автоматизированной фабрики сканирования документов. В Министерстве обороны достали папки документов о погибших, расшили их и отсканировали. Московские домохозяйки (правда, и так было) переводили часть этих документов в текстовой вид (естественно иногда делая при этом опечатки). Стало возможным найти погибших людей, используя поиск по фамилии-имени-отчеству, по названию населенного пункта, и т.д. Выбрав нужное имя, можно запросить фотокопию документа, на основании которого составлена данная информация. Это Базы данных «Мемориал» http://obd-memorial.ru/.
Когда в Интернете появилась первая самодеятельная база данных (тогда еще «маленькая», на один миллион погибших), мне захотелось посмотреть, много ли воинов носили имя Серафим. Я набрал в поисковике «Серафим». Отобразилось множество людей с этим именем, причем, как правило, родившихся, начиная с 1904 года. Очевидна связь с канонизацией Преподобного. Потом я захотел найти в базе «Мемориал» своих однофамильцев и набрал запрос «Жидов», при этом забыв стереть «Серафим». На экране выскочила только одна запись — «Серафим Жидов, 41 год, погиб под Ленинградом». Я опешил от неожиданности. Сейчас с помощью базы данных «Мемориал» я собрал информацию о нескольких сотнях Жидовых. Я стал на карте расставлять точки, откуда они родом. Оказалось, что основная масса — с берегов Оки и Волги. Это косвенно подтверждает происхождение моей фамилии — «перешедшие на другую сторону реки». (В словаре-приложении к изданию «Голубиная книга — русские народные духовные стихи ХI-ХIХ веков». М. 1991г., стр. 344, написано: «Жид. По этимологии — «житель по ту сторону реки», что согласуется с легендарным преданием о приходе патриарха Авраама в Палестину из-за реки Евфрат»). Мои предки — это те люди, которые перешли Оку и остановили степняков, то есть, первые казаки. «Рязань косопузая» — ехать в поле пахать, а меч или топор с собой под ремень…
Недавно попытались ограничить детальность информации о погибших, так как из некоторых документов всплыли некрасивые истории. Среди погибших были расстрелянные, например, за кражи, а также погибшие по возмутительной нелепости, по вине своих товарищей…. При этом совокупность документов опровергает ложь, которая стала настолько общим местом, что многие, не задумываясь, ей верят. Например, неправда, что летчиков, бежавших или освобожденных из плена, сразу сажали в сталинские концлагеря. Вот после войны сажали. Когда стали обрабатывать немецкие архивы, и в них нашли протоколы допросов летчиков. Были репрессированы немногие, и часто — за дело. Так, одного Героя Советского Союза, командира полка, побывавшего в плену, арестовали в 1947 году. Оказалось, что он работал со служебными документами полка прямо в кабине своего самолета. Когда объявили тревогу, он взлетел, надеясь, что как-нибудь выкрутится. Но он был сбит, и немцы получили доступ к документам, о которых они и мечтать не могли. Конечно, он совершил преступление…
Нас учат, что Сталину было безразлично, сколько людей погибло. Но мне попадались документы за подписью Сталина: «…Сведения о потерях приходят ко мне слишком поздно. Мне нужно знать, сколько в результате проведенной вами операции погибло. Это — во-первых. А во-вторых, по вашей вине семьи погибших по нескольку месяцев не получают пенсию. Предупреждаю командующих армий последний раз…».
Помню, как меня поразил красноречивый список штрафников, погибших во время атаки возле одной деревеньки. Там с винтовками в руках полегли: комиссар дивизии, зам. командира дивизии, офицеры контрразведки — «смершевцы», сплошь военные высокого ранга. Как же так? Ведь когда речь заходит про штрафные батальоны, нам по ТВ показывают уголовников. На самом деле тогда (как и сейчас) люди воровали, совершали убийства из ревности и другие преступления. Когда появились штрафные батальоны, число расстрелов за серьезные преступления резко упало. А некоторые документы дают повод для возбуждения уголовных дел. Например, по одному документу, летчик, полковник, был направлен в госпиталь с приступом аппендицита. А в документе, выданном Тбилисским госпиталем, утверждается, что этот человек умер «от тяжелых ран, полученных в неравном бою»…
Источников информации у Игоря Георгиевича много и помимо общедоступной базы данных «Мемориал». Мы листаем книгу об авиации американца Пилавски. В соседнем полку с Георгием Жидовым воевал и погиб двоюродный дед автора этой книги, Владислав Плавский. После того, как Игорь Георгиевич выставил рисунок (его портрет) в интернете, откликнулся американский родственник В. Плавского, изучающий историю советской авиации.
Тесная дружба связывает Игоря Жидова с военным хирургом Олегом Корытовым из Санкт-Петербурга. Олег посещает летчиков-ветеранов, записывает их воспоминания и пересылает Игорю. Тот, литературно обрабатывает и выкладывает их в интернете на сайте http://www.iremember.ru и http://www.airforce.ru/index.htm Уже набралось около 30 рассказов. При этом случаются интересные казусы.
И. Ж. — Однажды мне ребята звонят из городка под Ленинградом и рассказывают о том, как они брали интервью у летчика-бомбардировщика, воевавшего в 1944 году еще совсем мальчишкой. Спросили его о том, как их защищали истребители. Старый летчик стал объяснять, что это сложно было делать, и потери были велики. Впрочем, сказал он, в течение трех недель не было ни одной потери, когда их защищал полк Георгия Жидова. Он себя вел совершенно нетривиально. Перед боевым вылетом он приезжал в их подразделение, базирующееся на соседнем аэродроме, с начальством не встречался, а собирал молодых летчиков и обсуждал с ними детали предстоящего боя. После боевого вылета приезжал снова и, не вылезая из машины, улыбаясь, спрашивал: «Ну что, все целы, пересчитывать не надо»? Мои друзья говорят: «А вы знаете, кто будет обрабатывать нашу беседу? Сын того самого Георгия Жидова». Когда изумленный старик обрел дар речи, хрипящим шепотом произнес: «Ребята, держитесь за него. Жидовы счастье приносят».
Отец Игоря Георгиевича давно умер, в 1972 году, но люди его еще помнят. И до сих пор сын встречает новые свидетельства об отце и фотографии, которых не было в семейном архиве.
Еще одна удивительная история. Я узнал ее от поисковиков, которые поднимают погибших воинов. Последний летчик, удостоенный посмертно звания Героя Советского Союза в мае 1991 года, друг и подчиненный моего отца, Ириней Федорович Беляев, пропал без вести 8 июля 1943 года. У летчика была жена, Сашенька. Она приезжала туда, где поисковики находили сбитый самолет. Походит вокруг, говорит: «Иринея там нет» и уезжает. А однажды, когда нашли очередной самолет, она осталась и ждала две недели, пока самолет поднимали из трясины. Ириней Беляев еще в 1943 году был представлен к званию Героя Советского Союза и, благодаря упорству его жены, спустя столько лет, это звание было ему присвоено посмертно. Кстати, из документов видно, что Ириней родился в день памяти св. Иринея Лионского. То, что этот человек был крещеным, не вызывает ни малейшего сомнения.
В 2003 году в Подмосковье следопыты нашли погибшего летчика по фамилии Якобсон, (http://www.rv.ru/content2.php3?id=1124.) на котором был обнаружен православный крест. 22 июня 2004 года, на День памяти и скорби, верующими был установлен памятный восьмиконечный православный крест с именем пилота.
В 1943 году наши молодые неопытные летчики при перелете на фронт по ошибке оказались над занятым немцами Таганрогом, их самолеты были сбиты и сгорели. Немцы позволили собрать останки наших пилотов и похоронить. Одна из девушек-участниц этого события обнаружила нательный крестик. Однажды, по прошествии многих лет, она показала его своей случайной попутчице, приехавшей издалека в надежде найти в этих краях могилу своего погибшего жениха. И та узнала знакомый крестик. Информация об этом летчике есть в нашей базе данных. Совпадают и обстоятельства его гибели. Не раз приходилось сталкиваться с тем фактом, что индивидуальный нательный крест, по сути, тот же солдатский медальон.
К сожалению, пока не хватает времени и сил, но очень хотелось бы собрать все в одну книгу «Война и Православие», основанную исключительно на документах. Туда мог бы войти, например, такой малоизвестный факт. В знаменитом женском полку ночных бомбардировщиков была своя традиция: перед вылетом хором читали самодеятельную молитву: «Отче наш, если ты есть на небесах…» В ней они просили дать им цель недальнюю, вернуться живыми и так далее. Текст самодеятельный, но молились по-настоящему, без ерничества. Во всяком случае, чтобы сочинить этот текст, нужно было знать настоящую молитву «Отче наш»…
Вообще меня больше интересует не столько сама по себе война, сколько то, что я кратко сформулировал для себя во время празднования, посвященного канонизации адмирала Феодора Ушакова. Мы почитаем этого святого особенно за достойное человека поведение в недостойных человека обстоятельствах.
В Москве наша семья жила в ведомственном доме летчиков московского Округа ПВО. Удивительно — наш дом был построен на краю московского братского кладбища на Соколе, рядом с захоронением летчиков, погибших во время Первой мировой войны. Тогда оно было никак не обозначено. Уже тогда я размышлял о том, как нам сохранить память о предыдущих поколениях. Хорошо помню, что ветераны ворчали на Вечный огонь и многочисленные памятники по всей стране. Я, мальчишка, не понимал в чем дело: «Как же быть»? Мне отвечали: «Эти памятники бесполезны — следующие поколения их не оценят, а сегодня они приносят деньги их авторам, в том числе и за счет нуждающихся. Возвращать долги погибшим нужно, помогая живущим. В прежние времена ставили храмы и строили «вдовьи дома». Вот и нужно строить дома семьям погибших и прикреплять к ним таблички «Вдовам и детям погибших. В память…»
Я слышал, что раньше было принято на могилу ставить крест только один раз. Поэтому старались, чтобы он дольше простоял, делали из мореного дуба. Во времена Петра I начали ставить чугунные кресты, памятники. А теперь в деле увековечивания памяти пошли еще дальше. Наша психика так быстро меняется, что мы становимся неспособны отслеживать очередную глупость. Был Вечный огонь в Париже, который, кстати, горел не постоянно, а лишь время от времени. А у нас — чуть не в каждом городке свой Вечный огонь. Сколько газа сгорает в горелке Вечного огня? Сколько денег это стоит? Это все равно, если бы со словами: «В честь вас, отдавших свое здоровье во благо Родины» сжигали деньги. Но не свои, а из городского бюджета. Кроме того, мне кажется, что огонь — символ не православный. Мне рассказывали, что, что Церковь в свое время испытывала определенные трудности, чтобы принять Вечный огонь. И к понятию «неизвестный солдат» Церковь относится настороженно…
Лет пять тому назад мы с Алексеем Валяевым-Зайцевым начали обнаруживать сведения о жителях Сарова, погибших на фронтах Великой Отечественной Войны, имен которых нет на памятных досках около Вечного огня. Вообще меня удивляют надписи — Иванов А. А., Иванов Б. Б. Это — своеобразная технология уничтожения памяти. Нами было собрано 160 имен. Потом этим заинтересовался молодой сотрудник ВНИИЭФ, Роман Герасименко. Ему удалось собрать уже более 500 имен. Вдумайтесь, более 500 жителей Сарова и Балыково из 4-тысячного населения не вернулись домой с войны! У нас есть документы о тех, кто погиб во время военных действий и в фашистском плену (вплоть до отпечатков пальцев). Вот, например, заполненная по-немецки карточка из фашистского концлагеря на уроженца с. Балыково Федора Викторова. Это — совершенно реальный человек. Что интересно, уже четвертая по счету графа, которая интересовала немцев после имени, года и места рождения пленного — это вероисповедание. Здесь указано «orthodox», то есть православный.
На основании документов просто необходимо сделать электронную книгу памяти Сарова. Может быть, молодые прихожане согласились бы взяться за эту работу? (Кто заинтересуется этим предложением, звоните по контактному телефону 89101420913 Биана.)
Может быть, памятные таблички с именами погибших воинов из Сарова и Балыкова можно было бы разместить в православных храмах нашего города? Поминать их в заупокойной молитве и вообще, чтобы люди знали их имена. Тем более, что у некоторых из этих воинов еще живы дети и другие родственники…
После беседы с Игорем Георгиевичем я сразу попыталась найти в базе данных «Мемориал» информацию о своем деде, пропавшем без вести во время войны. Нашла два документа. В них имеются расхождения. Что ж, есть повод для дальнейших поисков.
О войне много написано, но чаще всего — сухо и неинтересно. В результате прилизывания неудобных фактов, ускользают подробности быта. И становится уже непонятно, как тогда люди жили, как смогли выдержать четыре долгих года войны. Как идеологический глянец, так и «чернуха» приводят к забвению истории. Поэтому трудно переоценить тот факт, что миллионы (в настоящее время — 12 миллионов) листов архивных документов стали доступными пользователям интернета. Это — реальный вклад в демифологизацию нашей истории. Реальной истории, состоящей из переплетения судеб реальных людей.
Биана Курякина, «Православный Саров»
При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской епархии обязательна.