Николай Круглов: «О спорте я думаю меньше, чем о Боге»

В последние два десятка лет огромное количество жителей нашей страны стали верующими, пришли в Церковь. Причем многие из них и в советские годы верили в Бога тайно, занимая высокие государственные должности и имея публичный статус. О своем пути к Богу нам рассказал Николай Константинович Круглов, двукратный олимпийский чемпион по биатлону, трехкратный чемпион мира, многократный чемпион СССР, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер России.

― Николай Константинович, как вы относитесь к духовному возрождению в нашей стране на фоне моральной и материальной разрухи?
― А так и должно быть. Если падают нравы, да и благосостояние народа, куда же еще идти? Мы видели, как недавно несколько миллионов наших соотечественников пришли поклониться Поясу Пресвятой Богородицы в разных городах. Все ждут чуда. Но его надо еще заслужить. Не так все просто в этой жизни. Мы не знаем промысел Божий о человеке, так ведь? Он совершенно отличается от наших скудных мыслей, от представлений о самих себе. Мы строим из себя нечто, но по большому счету мы всего-навсего прах и пепел.

― Как вы пришли к таким мудрым мыслям?
― Знаете, я никогда в жизни не говорил, что Бога нет. Меня с детства мама воспитывала в церковном духе. Правда, она рано ушла из жизни, но я всегда с душевным трепетом относился к вере, хотя в советские времена, сами знаете, многие хулили Бога и Церковь. И вообще до приличного возраста был уверен, что все думают так же, как я,― честно и справедливо. Но жизнь меня научила, что все совсем не так. А восемь лет назад я испытал то, что святые отцы называют посещением Божиим, если можно так сказать. Ощущая, что в жизни происходит что-то не то, в состоянии неустроенности и неопределенности, терзаемый какими-то смутными мыслями, я обратился к Богу: „Господи, помоги!“ Душа затрепетала, и все чувства, какие есть у человека, как на разрыв аорты. И в одно мгновение со мной произошло нечто подобное чуду. Как будто пелена с глаз спала, и я понял, что жизнь ― она другая, я стал видеть все по-другому, мне как будто открылась иная реальность. И с того времени я постепенно стал воцерковляться. Но это прозрение произошло в одно мгновение, и вся жизнь перевернулась, как будто я шел в одну сторону, а развернулся в другую. В одно мгновение я, в частности, перестал произносить матерные слова, и это для меня настоящее чудо. С тех пор слышать их не могу, не могу находиться там, где ругаются матом. И всем говорю: „Не ругайтесь, не любит Бог этого“. Но у нас это стало обыденным, до самых высших чинов матом кроют, это же диавольский пример. Диавол ведь хорошего не делает, а только плохое. Все-таки раньше, в советское время, гораздо меньше употребляли мат. А сейчас если кто не ругается, тот белая ворона.

― А как вы относитесь к тому, что Патриарх Кирилл благословляет нашу сборную перед отъездом на Олимпиаду? Разные люди по-разному к этому относятся ― и спортсмены, и верующие.
― У каждого свое мнение, конечно. Но почему бы и не благословить, если мы освящаем свои жилища и машины? И вообще, Патриарх ведь не только людей благословляет, а всю Россию. Это как в бой идут люди ― живот положить за други своя, это самая прекрасная смерть. И хотя на Олимпиаде живот не положишь, но честь страны защитишь. И уж, во всяком случае, благословение Патриарха ― важная вещь. Но это благословение не снимает ответственности с каждого конкретного человека. Ведь если человек не хочет стремиться к Богу, он так и будет в когтях диавола, ведь мир, как известно, лежит во зле. И как мы знаем, Бог пришел не к праведникам, а призвать грешников покаяться. Все зависит от самого человека: есть у тебя стремление ― ты будешь ходить в церковь. Даже скажу, что самое простое ― простоять в очереди к Поясу Богородицы. И если бы сказали, что можно попасть в рай, замерзнув в очереди, то можно было бы и замерзнуть. Бог никогда не дает человеку непосильную ношу, просто плечи у всех разные: кому-то ложку тяжело нести, а кто-то паровоз везет.

― За вашими словами чувствуется огромный опыт духовной жизни.
― Я все время размышляю и в поиске. Часто покупаю книги святых отцов, читаю их с карандашом, да не по одному разу. И если в вузе ты сдаешь экзамен преподавателю, то тут перед Богом ответственен. И все эти знания приобретаешь, чтобы душу свою понять, глубоко ее познать. И знаете, что интересно? Возникает у меня какой-то вопрос (а я о спорте думаю меньше, чем о Боге), я беру книгу и вдруг нахожу в ней ответ именно на этот вопрос ― сразу же! Сами руки открывают именно в том месте, где этот вопрос тебе открывается. Но это надо гореть душой! В мозгах должна быть светлость. В святых делах, делах веры нужно огромное сосредоточение. И постоянный труд.

― Как вы относитесь к окормлению священниками спортивных команд?
― Знаете, искусственно ничего нельзя сделать. Если человек не верит, его душа останется равнодушной. Но в целом, я думаю, это хорошо. Я своим скудным умом целиком согласен с Солженицыным, который сказал, что пока Русь не уверует в Бога по-настоящему, мы не вылезем из кризисов. Вы же видите, как упала нравственность, народ озлоблен, а у наших политиков часто слово расходится с делом.

― И как срабатывает принцип, некогда озвученный Достоевским: если Бога нет, то все позволено.
― Конечно, потому что для неверующего человека нет никаких авторитетов, а верующий поступает по совести всегда, независимо от того, где находится ― на людях или наедине с собой. Потому что ему так совесть велит, а совесть ему дал Бог. Пока мы не вернемся к старым законам жизни, когда люди боялись Божиего суда, пока этот Божий суд не появится в душе человека и человек не поймет, что все ему воздастся по делам его и даже по мыслям, нам будет очень тяжело. Думаю, не одно поколение сменится, пока наш народ прозреет по-настоящему. Вера ― это как костер из сырых дров: наломал, наложил и разжигай. Сколько будешь разжигать? ― очень долго. А можешь и не разжечь. Но если разжег, то подбрасывай потихоньку дрова, и разгорится большой пожар. Царствие Божие нудится, то есть трудом берется, и очень большим трудом. Причем чем выше ты поднимаешься, тем сильнее тебе мешает диавол.

― Вот был на Руси коммунизм 70 лет, и после его падения обнаружилось, что многие люди, несмотря на идеологический гнет, оставались верующими. Понимаешь, почему Бжезинский сказал, что, пока жива Православная Церковь, Россия непобедима.
― Конечно. Советские люди шли на смерть, не щадя живота своего, за Родину, а не за Сталина, потому что все верующие были. Деревня ведь воевала или рабочие, которые несколько лет назад приехали в город из деревни. Они шли на смерть, не боясь, с открытым забралом, потому что знали, что попадут в Царствие Божие, отдав жизнь за Родину. И вообще в России все знают, что нас спасает Бог, Пресвятая Богородица и Николай Чудотворец. Все у нас связано с верой, вся наша история, особенно в тяжелые моменты. Мы помним, как Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на битву, сказав: „Вы победите“, как Александр Невский, неоднократно побивавший врага, изрек: „Не в силе Бог, а в правде“.

― А у вас бывали случаи помощи Николая Чудотворца?
― Конечно, и не раз. Помню, как это было на Олимпиаде в Турине, когда сын Коля выступал. Я тогда как раз начал воцерковляться. Обращаюсь к Николаю Чудотворцу: „Святителю отче Николае, помоги!“ И он помог, Коля стал серебряным призером. Я тогда пообещал съездить в Бари и поклониться мощам святителя. Кстати, в той поездке со мной в номере постоянно жил один кардиолог ― доктор наук из Тюмени, он сейчас монах в Троице-Сергиевой Лавре.
С этими же людьми я поехал в Иерусалим, посмотреть, как сходит Благодатный огонь. Кто-то занимал очередь с вечера ― не попал, кто-то покупал билеты и даже по ним не прошел, а мне удалось пройти с сербской делегацией. Простоял я всю службу, все видел, огнем умывался ― он действительно не обжигает. А когда начали отгонять народ от кувуклии, где Гроб Господень, я оказался один перед ней. Всех отогнали, а я остался и даже подумал: я что, первым, что ли, в нее зайду? В общем, зашел пятым. Для меня это было потрясение. Но и физическое напряжение там испытываешь сильное. Вот вам и чудеса.

― Изменилась ли ваша жизнь в связи с воцерковлением?
― В последнее время меня больше тянет к уединению. Я уже перестаю понимать суть тех разговоров, которые происходят вокруг. Люди тратят силы и время на ерунду, кости кому-нибудь моют, а я понимаю, что этого нельзя делать. Я, конечно, не отгораживаюсь от людей, но мне это неинтересно. Я понимаю, что это все суета сует. А на самом деле каждому человеку нужно искренне раскаяться, тем более что есть в чем каяться. И не обманывать Бога, который все знает о каждом человеке, все его мысли и дела. Ведь человеку воздается не только за дела, но и за мысли, так что с себя надо начинать.

― Как вы сегодня ощущаете свою жизнь, оглядываясь назад?
― Я на собственном опыте испытал, что нам не дано познать Промысел Божий. Помните, как Бог сказал Антонию Великому: „Антоний, человеку не дано познать Промысел Божий, себе внимай!“ И конечно, чем грамотнее человек, тем он больше понимает, что есть Бог. И теперь я могу сказать, что я не только верующий человек, но знающий, что Бог есть. Анализируя прожитые годы, я понимаю, что все действительно дается человеку Господом Богом ― все победы, все достижения. Я и раньше в глубине души всегда обращался к Богу: „Господи, помоги“. Вот Он мне и помогал всегда. И на соревнованиях, и в жизни вообще. А если человеку что-то не дается в жизни, то это по Промыслу Божиему. Значит, ему этого и не надо.

Беседовала Светлана Высоцкая